Звезды - холодные игрушки
К списку книг
тигнуть? Но теперь она не
бросится вдогонку. Ее безумное подозрение превратилось в явь, и настала
пора поднимать тревогу. Звать на помощь.
Почему я не остановил ее? Это было так легко -- погрузить девушку в
сон, парализовать, оглушить...
Голубой свет вспыхнул под ногами, и я мимолетно подумал, что в
призрачном свете гиперперехода выгляжу самым настоящим чудовищам. Клочья
одежды, сползающие с тела, кожа, покрывшаяся красными пятнами...
Потом сквозь темное стекло ударило солнце.
Я долго стоял, не решаясь выйти в открытую дверь. Так опустившийся,
грязный бродяга замирает на пороге чужого дома, остановленный чистотой и
свободой. Не принадлежащей ему чистотой.
И все-таки надо было идти. Я вышел из кабины, спустился по каменным
ступеням невысокого постамента, на котором стоял стеклянный цилиндр.
Хрупкий памятник на пустынном берегу.
Последний памятник свободе...
Шумел океан. Вечный и одинаковый, что в мире Геометров, что на Земле.
Везде и всегда океан был свободным. В него могли лить отраву, в нем
могли чертить границы. На берегу могли строить космодромы, с которых
уходят в небо корабли, несущие Дружбу.
А океан жил.
Океан не помнил обид.
Подобно небу он верил в свободу, подобно небу -- не терпел преград. Я
стоял на мокром песке, волны лизали ноги, и так легко было поверить, что
чужая звезда в небе -- мое Солнце, а соленая вода -- древняя колыбель
человечества.
Вот только линия берега -- слишком ровная. Прямая как горизонт, и
такая же фальшивая. Если пойти вдоль берега, то ничего не изменится --
по правую руку потянутся низкие, словно подстриженные, рощицы, по левую
-- будет шипеть прибой. Лишь песок под ногами изменит цвет, из желтого
станет белым, из белого -- розовым, из розового -- черным, и -- обратно.
Полоска пляжа неощутимо для глаз повернет вправо, ее покроет снег, потом
снова потянется песок, и когда-нибудь, очень нескоро, я вернусь к этой
же точке, где волны все так же будут ласкать берег...
Один человек -- уже слишком много, чтобы изменить мир.
Я сделал шаг, и вода с шипением заполнила мои следы.
Мир -- уже слишком мал, чтобы оставить его в покое.
Хочу я того, или нет, но во мне навсегда останется душа Ника. Часть
этого мира. Он будет жить. Или я буду жить -- за него.
Только морю и небу знаком покой.
Я поднял правую руку, посмотрел на нее -- и пальцы стали удлиняться.
Я лепил их взглядом, превращая человеческую плоть в острые изогнутые
когти.
Впрочем, есть ли у меня еще право называть себя человеком?
Где-то далеко-далеко Ник Ример, которого не было среди живых, шепнул:
_-- "А память,
из чего она состоит
как она выглядит
и какой потом обретает вид
эта память..."_
Откуда я знаю ответ, Ник?
Один человек -- уже слишком много, чтобы изменить мир.
Но я не один.
Я больше никогда не буду один.
И, значит, что-то смогу.
Конец первой книги.
В тексте использованы стихи Жака Превера.