Холодные берега
К списку книг
канаты.
Натужно, словно разматывая их с неподатливых барабанов.
-- Буксир у нас новый, подбросит хорошо, -- сказал Питер. -- Так что
побереги толкачи...
-- Питер, я летаю по-своему.
Он замолк.
Мы подошли к планёру как раз тогда, когда лошади дотащили канаты, а
толкачи были подвешены под крылатую машину. На вид планёр был такой же,
как прежний, разбившийся. Может быть -- чуть длиннее крылья, концы даже
высовывались из-под брезента и дрожали под струями воды.
-- Цепляйте, живо! -- крикнул Питер. Солдаты бросились к канатам,
облепили их как муравьи, принялись заводить за крюки в носу планёра.
-- Пусть буксируют на пределе, -- попросила Хелен. Питер жестом
подозвал солдата с флажками в руках.
-- Сигналь на башни, пусть на старте тормоза отпустят совсем!
Пока шла вся эта суета, пока цепляли тросы и проверяли трубы
толкачей, я чувствовал себя самым ненужным человеком в мире. Напряжение
нарастало, вот уже Хелен полезла в кабину, забросила туда свою сумочку,
выбралась, заглянула под планёр...
-- Быстрее! -- попросил Питер.
-- В машину, Иль... Ремень закрепи!
Хелен замолкла на полуслове. К счастью, никто на огрызок моего имени
не отреагировал. Я торопливо забрался на заднее кресло, уже привычно
скорчился, завязал на животе страховочный ремень. Эх, до чего ж
неудобно...
Летунья тоже закончила проверки. Села впереди, привязалась, повела
рукой, доставая из Холода маленький цилиндр запала. Теперь я смог его
рассмотреть хорошенько -- из черного полированного дерева, вроде бы
разборный -- посередке шла тонкая линия, словно выдавая резьбу.
Несколько металлических штырьков выступают из донца. И что в нем, в этом
запале?
Хелен закрепила сбоку карты, опустила правую руку на рычаг сбоку,
левой неловко подхватила рычаг управления. Крикнула в закрытое окно:
-- Давай, Питер...
Секунду ее друг медлил, и у меня даже мелькнула мысль, что Питер
велит солдатам отцепить тросы.... Нет, подчинился.
Планёр дернуло -- так резко, что я испугался за всю хрупкую
конструкцию. Мы рванули вперед -- тент, солдаты, Питер, машущий флажками
сигнальщик вмиг остались позади. Стекла кабины вмиг залило дождем, потом
ветер сорвал капли. Планёр несся все быстрее и быстрее, тросы с огромной
скоростью сматывались, исчезая в широких косых амбразурах башенок.
-- Сестра нам в помощь! Спаси и сохрани! -- крикнула Хелен. И от этой
запоздало тревожной молитвы меня обдало страхом. Вовсе она не уверена в
удаче, летунья Хелен...
Толчки прекратились. Тросы еще тянули нас вперед, но планёр уже
оторвался от дорожки и взмывал в небо. Еще через миг канаты отцепились.
Было невыносимо тихо -- тонкое пение ветра казалось наваждением. Внизу
мелькали мокрые серые камни летного поля, вмиг ставшие крошечными
строения. Вверху колыхалось низкое небо.
-- Держись, Ильмар!
Хелен коснулась запала. Как она ухитрялась все делать, со своей
сломанной рукой -- не представляю. Да и ногами она жала на какие-то
рычаги, словно ехала на модном бицикле.
Подо мной взревел толкач. Как барон Мюнгхаузен из сказки, оседлавший
сигнальную ракету, мы мчались на огненном коне...
-- Хелен, тебе же говорили экономить...
Я осекся. Нет, неистребимо желание советовать! Неискоренимо! Почему
мы всегда знаем, как лучше сделать то, чего сами делать не умеем?
К счастью Хелен за ревом толкача и управлением планёром меня не
услышала. Делала она с машиной что-то странное -- задирала ее нос все
выше и выше, будто мы и впрямь были карнавальной шутихой, пущенной в
зенит.
-- Хелен... -- охрипшим от ужаса голосом прошептал я. Потом закрыл
глаза. Спокойнее не стало. Умом я понимал, что мы летим прямо в небо, в
то время как все чувства утверждали, что валимся вниз. Планёр
раскачивало и кидало из стороны в сторону. Наверное