Холодные берега
К списку книг
дтянутся -- может, и не убьют его? Бежать вроде не пытается,
стоит, душегубца колотит. Может и уцелеет. В рудниках нужны работники.
Ах, Сестра, дай мне уйти...
-- Ильмар!
Я обернулся на бегу. Надо же, Марк тоже сообразил, куда бежать. И
бежал хорошо, догнал. Ножа у него в руках уже не было, конечно, и от
петли он тоже избавился.
-- Щенок сопливый! -- выдохнул я. -- Чуть все не попортил...
-- Не бросайте меня!
Хотел было я огрызнуться, но передумал. Нельзя, после того как судьба
смилостивилась, в помощи другим отказывать. Вмиг все переменится.
Я просто продолжил бежать, с легкой надеждой, что пацан сам отстанет.
Но мальчик явно был не из слабаков.
Дважды навстречу попадались люди. Но первый, крепкий, но умный мужик,
не рискнул нас останавливать, а не в меру воинственного старика с клюкой
я, скрепя сердце, уложил на мостовую одним ударом.
Не дело тебе, дедуля, чужой крови жаждать. Не по возрасту.
-- Ильмар...
Мальчишка начал отставать. Ноги у него может и быстрые, молодые, зато
я всю жизнь в бегах провел.
-- Ильмар...
Направление я правильно выбрал. Дома вокруг тянулись все плоше и
плоше, а потом и вовсе пошли развалины, давним пожаром оставленные. Под
ногами уже не мостовая, а просто земля утрамбованная, трава кое-где
лезет. Полгорода такие вот, заброшенные. Даже на Печальных Островах
шахты пустеют, вот народец и разъезжается.
И когда я совсем уж было поверил, что ушли мы, Марк сзади вскрикнул.
Остановившись я посмотрел на него. Марк пытался встать, хватаясь за
левую ногу. Сломал, что ли?
Никого вокруг не было, и, проклиная себя за глупость, я все же
вернулся к мальчишке.
Марк жадно ловил ртом воздух.
-- Больно?
-- Да...
Штанина вся в крови была -- неужели кость наружу вышла? Тогда все,
тогда конец ему. Потом я сообразил, что у мальчишки ладони изрезаны, вот
сам себя и замарал. Засучив брючину, прощупал кости. Да, вроде целы.
Мышцу потянул сильно.
Только какая разница -- сломал, потянул, -- если погоня следом, и
медлить нельзя?
-- Попробуй встать.
Он встал. И даже шаг сделал, перед тем как рухнуть.
Мы оба молчали.
-- Судьба твоя такая, Марк, -- сказал я. -- Понимаешь?
Он кивнул. На глазах уже слезы блеснули -- не от боли, от страха.
-- Может, и обойдется, -- утешил я. -- Вон, в развалины отползи, и
укройся. К вечеру нога отойдет, дальше сам думай...
Марк молчал.
Я плюнул с досады.
-- Ну не могу же я тебя тащить! Сам посуди! Тут уж так... каждый за
себя, один Искупитель за всех... Не поминай злым словом.
Мальчик начал медленно отползать к развалинам.
-- Если духу хватит, так соври стражникам, что я туда убежал, -- я
махнул рукой к морю. -- Тебе все равно, а мне поможет.
-- Я... -- он замолчал.
Ну и правильно. Чего уж тут. Я б его не гнал, даже помог бы. Сам
виноват, надо под ноги смотреть.
Развернувшись, я пошел по улице, восстанавливая дыхание перед новым
рывком.
-- Ильмар!
Все-таки я обернулся.
Марк взмахнул рукой, и в воздухе сверкнула сталь. На мгновение я
уверился, что нож летит мне прямо в лоб, и сейчас я улягусь рядом с
пацаном.
Нож упал к ногам.
-- Мне... ни к чему теперь...
Приловчившись, Марк на четвереньках потащился к выбитым, осевшим на
прогнивших деревянных петлях дверям. Вот дурашка. След за ним тянется,
только слепой не заметит.
Я нагнулся и подобрал кинжал.
По выпачканной кровью костяной рукояти шла узорная вязь. И лезвие
было протравлено тем же узором, в котором какой-то герб угадывался.
Старая работа, настоящий металл, подлинная сталь. А главное -- не
отнимал я его, мальчик сам отдал. Значит -- приживется нож.
Как там Сестра сказала Искупителю, когда кинжал ему в тюрьму
принесла? "От меня откажись -- не обидишь, а нож возьми..."