Холодные берега
К списку книг
ядный пулевик старику дозволили.
-- Спасибо, Нико. Пойду я.
-- Подожди, -- старик поднялся. Вздохнул, оглянулся, будто примеряясь
к стоящему сзади креслу. -- Ударь по лицу. Так, чтобы след остался.
-- Если меня схватят, -- сказал я, -- скажу, что ты дрался как лев.
-- Лучше застрелись, если схватят, -- хмуро сказал Нико. -- Давай, не
тяни...
Я примерился, и ударил. Так, чтобы разбить в кровь губы. Нико
всплеснул руками и рухнул в кресло.
-- Нормально? -- спросил я.
Открыв один глаз старик злобно посмотрел на меня, сплюнул красным,
процедил:
-- Даже слишком...
Мне вдруг стало смешно, и вся расписанная Нико охота по мою душу
показалась мелкой и несерьезной. В первый раз, что ли, от стражи
уходить?
Накинув не успевший просохнуть плащ, я вышел из кабинета, притворил
дверь, спустился в зал. Публика за это время успела вся поменяться, и
стало ее поменьше.
Нет, не стану я из Державы бежать. Сейчас на дилижанс, да и подальше
от веселого города Амстердама. Есть у меня товарищи и понадежнее старого
Нико. И в Париже, и в Нюрнберге, и в Брюсселе, и в Генте. Найдется, где
переждать, пока стража схватит Марка и закончит свою возню...
За стойкой стоял новый вийнмайстер. Совсем молодой парень, и с
бутылками он возился не очень умело, хоть и старательно. С чего это
вдруг посреди дня сменились...
В груди возник холодок.
Нико не из тех, кто все добро на одну карту ставит. Может он и решил
мне помочь. Только при любом раскладе старый хитрец в проигрыше не
останется.
Я торопливо пошел к дверям на кухню. Оттолкнул официантку -- девица
незнакомая, что-то вслед сказала просительно, но я внимания не обратил.
Ворвался в зал, где пятеро поваров с едой управлялись. Кухня огромная,
богатая, котлы и кастрюли чугунные, ножи стальные почти без пригляда
лежат...
-- Эй, добрый господин, сюда ходить не велено! -- крикнул один из
поваров. Из угла появился охранник: правильно, кто же такое место без
надзора оставит? Двое поварят, близняшки, с любопытством уставились на
меня, а повар помладше перехватил нож, которым только что овощи крошил.
Умело перехватил, не зря на стене кухни деревянная мишень висит, вся по
центру истыканная...
-- Мне надо пройти на Кайзерсграхт! -- резко ответил я, пытаясь
говорить в той манере, что у Марка замечательно получалось. Решат, что
высокородный дурью мается, пропустят...
-- Через зал, уважаемый, -- сказал охранник. Слегка из ножен меч
потянул. Меч плохой, дешевый, и сам охранник разжирел на дармовых
харчах, только не в нем опасность. Как полетят ножи поварские через всю
кухню -- конец мне.
-- Господин Нико велел мне выйти на набережную через кухню! --
возмущенно сказал я. Уж если за высокородного не сойду, так хоть за
одного из тайных посетителей хозяина. Не дураки же они, должны
подозревать, что старик Нико всякими делами занимается.
Прислуга и впрямь замялась. В тишине, нарушаемой лишь шипением сока,
капающего на огонь с жарящегося окорока, я пошел через кухню. Стражник
неохотно отступил, освобождая дорогу к двери. Видно то, что я
безошибочно ориентировался в помещении, внушило доверие к моим словам.
Повар, первым меня заметивший, пожал плечами и отвесил оплеуху
мальчишке-поваренку. Тот опрометью бросился крутить вертел.
Все. Пронесло. Решили не связываться.
Я прошел через две комнатки, где переодевались повара и хранилась
какая-то утварь. Охранник молча следовал за мной, приглядывал, чтобы я
ничего не своровал.
Эх, мужик, орлы мух не ловят...
-- Счастливо, -- бросил я, выходя.
-- Счастливо, уважаемый, -- неохотно отозвался охранник, закрывая
дверь за моей спиной. Громыхнул засов. Я стоял в грязненьком узком
переулке, выходящем на канал. Никого здесь не было, пованивало от
кухонных отбросов в деревянн